Дмитрий Коган: «Миссия музыканта – открывать новую публику»

В Тюменской филармонии прошел концерт заслуженного артиста России Дмитрия Когана. Он состоялся в рамках благотворительной акции «Время высокой музыки».

Свое выступление Дмитрий начал с произведения чешского композитора Иржи Бенда «Grave». Изначально оно написано для скрипки и струнного оркестра, но здесь в качестве аккомпанемента звучало фортепиано. Пианистка – лауреат международных конкурсов Ирина Макарова – вроде как в тени маэстро, но в то же время его полноправный партнер. На смену строгому образцу музыкального классицизма одухотворенное «Скерцо» Брамса, а потом страстный «Андалузский романс» Пабло де Сарасате. Он как раз позволил продемонстрировать всю виртуозность музыканта, блестяще выдерживавшего темп, и буквально заразил им зрителей.

Все произведения, небольшие и разные по стилю, способны удовлетворить любой вкус. Ведь главной целью этого проекта является продвижение классической музыки в массы, привлечение к ней всеобщего внимания. Кстати, Дмитрий сам объявлял все номера, хотя и не слишком общался с залом, все-таки не тот формат.

Многоярусная концертная рапсодия Равеля «Цыганка», пожалуй, одно из самых длинных сочинений в программе и одно из непростых для восприятия. Когда, кажется, уже достигнут пик, все начинается по новой. И уж совсем неожиданно на вечере классической музыки, после обозначенных названий, появились вариации на тему оперы Гершвина «Порги и Бесс». Получился такой джазовый привет. Всего выступление длилось менее полутора часов, и это тоже, видимо, просчитано, чтобы никого не утомить. Хотя мне не хватило сонаты в нескольких частях, как принято на подобных концертах.

Перед началом выступления Дмитрий Коган встретился с прессой.

– Дмитрий Павлович, вы уверены, что наступило время высокой музыки?

– Оно наступило давно и не прекращалось, просто наше восприятие притупилось. В 90-е годы произошел настоящий кризис ценностей. Я помню, когда учился в центральной музыкальной школе в Москве, каждую неделю уезжал кто-то из педагогов работать за границу. И только сейчас все немного стабилизировалось. Я вижу большой интерес к классической музыке, новые залы, отреставрированные музыкальные школы, училища, консерватории. Но, к сожалению, так не везде.

– Вы думаете, зал определяет интерес к классической музыке?

– Это одна из составляющих. Всегда приятно пойти вместе с семьей в большой красивый зал, а не в клуб с плохой акустикой и облупившейся штукатуркой.

– Начальное музыкальное образование важно?

– Очень часто, когда родители отдают ребенка в музыкальную школу, они хотят видеть в нем второго Ростроповича или Рихтера. Но так не бывает. Однако для общего развития посещать музыкальную школу очень важно, это так же как знать язык, читать литературу.

– А уроки музыки в общеобразовательных школах дают представление о классике?

– Не могу сказать, что я на них часто присутствую, но судя по тому, что мне рассказывают знакомые, надо многое кардинально менять.

– Вы из семьи выдающихся музыкантов, фамилия Коган стала уже брендом. Это вам мешает или помогает?

– Сейчас, когда моя карьера уже сложилась, это никак не отражается на мне. Наверно, нас сравнивают, что вполне естественно. Я горжусь своим великим дедом, сейчас будет 90 лет со дня его рождения, я организую много мероприятий, посвященных ему. К сожалению, он умер, когда мне было три года, и я его практически не помню. Это моя жизненная трагедия, я не застал такого музыканта, он не давал мне уроков, ничего не рассказал. Но в искусстве стараюсь идти своим путем, ни от кого не зависеть и никому не подражать.

– Какое произведение вы бы выбрали, чтобы заинтересовать неискушенную публику классической музыкой?

– Их масса. Где я только в своей жизни не выступал – от Северного полюса до подводной лодки. И не всегда на мои концерты приходят знатоки классики. Мне кажется, что снобизм в нашей профессии не лучшее качество. Есть много музыкантов, очень хороших, которые ведут исключительно филармоническую жизнь. Они приезжают в город и играют, скажем, в первом отделении, сонату Шостаковича. В зале сидят сто человек, но они полагают, так и должно быть. Я же считаю, миссия музыканта – открывать новую публику.

– Расскажите о вашем инструменте.

– Это скрипка «Робрехт» работы Гварнери 1728 года (дата изготовления точно известна). Инструмент принадлежал королеве Франции Марии-Антуанетте, она передала его в пользование своему придворному скрипачу Джованни Виотти. После революции он сбежал в Италию и завещал скрипку своему лучшему ученику Андре Робрехту. Потом она переходила из рук в руки, в начале XX века попала в Америку. В 2011 году ее купил наш Фонд поддержки уникальных культурных проектов. С тех пор на ней играю я.

– У вас же была возможность играть на инструментах многих великих мастеров...

– У меня есть программа, посвященная инструментам действительно выдающихся мастеров: Амати, Страдивари, Гварнери, Гваданини и Вильома. Их доставляют из разных коллекций. Я бы мечтал такой тур провести по всей России, однако пока не знаю, как урегулировать все вопросы безопасности. Но представляете, как здорово услышать в течение вечера их все, сравнить, выбрать любимый.

Источник: http://tyum-pravda.ru/%E2%84%96-166-19312-12-sentyabrya-2014-g/gastroli.html